Аудиокнига мир без рака история витамина в17

Дж. Эдвард Гриффин

Мир без рака. История витамина В17

World Without Cancer: The Story of Vitamin B17

G. Edward Griffin

Перевод на русский язык Марии Стрельцовой

Редактура Максима Гутченко

Художественное оформление Егора Черепина

© Издательство American Media (CA)

© Стрельцова Мария, перевод, 2015.

© Издание на русском языке – Издательство «БИО-ФАРМ ПАБЛИШИНГ»

Предупреждение


Цель этой книги состоит в том, чтобы доказать тот факт, что рак является следствием пищевого авитаминоза. Рак вызывается не присутствием бактерий, вирусов или таинственных токсинов, но отсутствием необходимых веществ, которых современный человек удалил из своей диеты. Если этот вывод правилен, тогда лечение и предотвращение рака являются простыми. Все, что нужно сделать – это восстановить наш ежедневный пищевой фактор, что недорого и легкодоступно. Это захватывающая теория. Она дает обещание сделать мир свободным от рака не в некотором отдаленном будущем, а прямо сейчас. Это означает, что миллиарды долларов, ежегодно выделяемые на исследование и лечение рака, могли быть использованы в других целях. Конечно, это также означало бы, что миллионы так называемых «профессионалов», в настоящий момент занятых в области исследования рака, в раковой терапии, а также во всей благотворительной индустрии, быстро лишились бы своей работы. Здесь наш сюжет уже становится интересным, поскольку это – те самые люди, к которым мы апеллируем в качестве экспертов и ждем их ответа по поводу ценности и юридической законности амигдалина и всей пищевой терапии.

Вовсе не удивительно, что эти эксперты отклонили концепцию рака как витаминного дефицита. Она им не дает ничего. Мир без рака не только бьет по их кошельку, но и ударяет по их профессиональному престижу. Вообразите себе: лекарство от рака найдено в семенах простых фруктов, а не в научно-исследовательских лабораториях, и обнаружено людьми, не субсидированными государственными грантами и без престижных дипломов, висящих на стенах.

Само собой, государственно-организованная медицина заговорила. Амигдалин (прим. – «Витамин Б17») – это шарлатанство, сказала она, и высмеяла это лечение рака как «бездоказательное». Однако, позволим себе вникнуть в это слово. Для большинства людей, бездоказательное означает то, что не существует никакого доказательства. Но что есть доказательство? Это не абсолютное понятие.

В строгом смысле, нет такой вещи как доказательство; есть только очевидность. Если очевидное убеждает наблюдателя, значит оно и является доказательством, и тезис, который оно поддерживает, может рассматриваться как «доказанный». Если другой наблюдатель находит то же самое очевидное свидетельство неубедительным, то это не доказательство, и тезис является «недоказанным» для того наблюдателя.

На страницах, которые вы прочитаете далее, есть множество очевидных свидетельств, поддерживающих концепцию рака как пищевого дефицита, которых более чем достаточно, чтобы убедить большинство людей, что тезис этот доказан. Но слово «доказанное», когда оно используется Администрацией по контролю за пищевыми продуктами и лекарствами США (далее – FDA) имеет прямо противоположный смысл. Это чисто техническое определение. Когда FDA утверждает, что терапия доказана, это означает только то, что ее покровители завершили протоколы испытания, демонстрирующие безопасность и эффективность того или иного лечения. Важно знать, однако, что успешное завершение тех тестов не означает, как подразумевает терминология, что терапия безопасна и эффективна. Это просто означает, что тесты были проведены, результаты были оценены, и FDA дал свое одобрение для маркетинга этой терапии, зачастую несмотря на всем очевидные мрачные результаты.

Если бы больные раком, подвергающиеся FDA-доказанным терапиям, прочитали бы фактические лабораторные сообщения, они отпрянули бы в ужасе. В этих «одобренных» терапиях нет ни безопасности, ни эффективности, и, фактически, они и не предназначены для этого. Их цель состоит в том, чтобы установить смертельную дозу – достичь пункта, в котором терапия убивает всего лишь 50 % пациентов – и также установить отношение между теми, кому это принесет пользу и кому – нет. Это отношение зачастую находится в диапазоне восьми или девяти человек на сто. Кроме того, «принесенная польза» может означать любое незначительное улучшение, вроде временного сокращения размера опухоли. Она почти никогда не означает полное излечение. Если что-то и этими исследованиями, так это то, что большинство одобренных FDA терапий рака являются и опасными, и неэффективными.

Есть еще вопрос денег. Протоколы испытания, установленные FDA, являются крайне дорогостоящими. Адепты новой терапии должны назначить большой штат персонала и собрать тысячи и тысячи страниц статистики. Полные сообщения часто весят сотни фунтов и достигают более чем шести футов в высоту. Процесс может занять годы и съесть более чем двести миллионов долларов на одни исследования.

Только большие фармацевтические компании могут играть в эту игру. Хотя они публично жалуются на свои расходы, конфиденциально они одобряют именно такие расходы, поскольку это гарантирует то, что небольшие компании не смогут с ними конкурировать. Потенциальная перспектива получения нового продукта и распространения его на мировом рынке стоит вложенных инвестиций. Но кто стал бы тратить такие деньги на получение нового продукта, который не может быть запатентован? Вещества, найденные в природе не могут быть запатентованы; только те, которые изобретены человеком. Если компания должна истратить двести миллионов долларов, чтобы получить одобрение FDA на использование природного вещества, а его конкуренты тогда тоже смогут продавать этот продукт, и значит, разработчик никогда не возвратит свои инвестиции.

Посвящение


Эта книга посвящена памяти доктора Эрнста Т. Кребса мл., и Джона А. Ричардсона, доктора медиц ины. Когда они столкнулись с силой, властью и преступными намерениями одной застарелой научной ошибки, они не дрогнули. В то время как другие бежали в поисках убежища, они выдвинулись на передний фронт сражения. Пусть рассказ об их делах поможет пробудить нашу смущенную публику и послужит примером того как в одиночку возможно вырваться из хватки врагов наших жизней и нашего здоровья.

Нота благодарности


Материал, содержащийся в этой книге, не мог быть собран без помощи и руководства многих других людей. Я многим обязан покойному доктору Джону Ричардсону за его напоминания о значении витаминной терапии, пока его постоянный стук не начал проникать в мою толстую черепную коробку; моей

Выбрать главу

ДЖ. ЭДВАРД ГРИФФИН

МИР БЕЗ РАКА — ИСТОРИЯ ВИТАМИНА В17

П Р Е Д У П Р Е Ж Д Е Н И Е

Цель этой книги состоит в том, чтобы доказать тот факт, что рак является следствием

пищевого авитаминоза. Рак вызывается не присутствием бактерий, вирусов или

таинственных токсинов, но отсутствиемнеобходимых веществ, которых современный

человек удалил из своей диеты. Если этот вывод правилен, тогда лечение и

предотвращение рака являются простыми. Все, что нужно сделать — это восстановить наш

ежедневный пищевой фактор, что недорого и легкодоступно. Это захватывающая теория. Она дает обещание сделать мир свободным от рака не в некотором отдаленном будущем, а

прямо сейчас. Это означает, что миллиарды долларов, ежегодно выделяемые на

исследование и лечение рака, могли быть использованы в других целях. Конечно, это

также означало бы, что миллионы так называемых “профессионалов”, в настоящий момент

занятых в области исследования рака, в раковой терапии, а также во всей благотворительной

индустрии, быстро лишились бы своей работы. Здесь наш сюжет уже становится интересным, поскольку это — те самые люди, к которым мы апеллируем в качестве экспертов и ждем их

ответа по поводу ценности и юридической законности Laetrile (Лаэтрила) и всей пищевой

терапии.

Вовсе не удивительно, что эти эксперты отклонили концепцию рака как витаминного

дефицита. Она им не дает ничего. Мир без рака не только бьет по их кошельку, но и ударяет

по их профессиональному престижу. Вообразите себе: лекарство от рака найдено в

семенах простых фруктов, а не в научно-исследовательских лабораториях, и обнаружено

людьми, не субсидированными государственными грантами и без престижных дипломов, висящих на стенах!

Само собой, государственно-организованная медицина заговорила. Laetrile — это

шарлатанство, сказала она, и высмеяла это лечение рака как «бездоказательное». Однако, позволим себе вникнуть в это слово. Для большинства людей, бездоказательное означает

то, что не существует никакого доказательства. Но что есть доказательство? Это не абсолютное

понятие. В строгом смысле, нет такой вещи как доказательство; есть только очевидность. Если очевидное убеждает наблюдателя, значит оно и является доказательством, и

тезис, который оно поддерживает, может рассматриваться как «доказанный». Если

другой наблюдатель находит то же самое очевидное свидетельство неубедительным, то это не

доказательство, и тезис является «недоказанным» для того наблюдателя.

На страницах, которые вы прочтете дальше, есть множество очевидных свидетельств, поддерживающих концепцию рака как пищевого дефицита, которых более чем достаточно, чтобы убедить большинство людей, что тезис этот доказан. Но слово доказанное, когда

оно используется FDA (Администрация По Контролю За Пищевыми Продуктами и

Лекарствами США), имеет прямо противоположный смысл. Это чисто техническое

определение. Когда FDA утверждает, что терапия доказана, это означает только, что ее

покровители завершили протоколы испытания, демонстрирующие безопасность и

эффективность того или иного лечения.

. Важно знать, однако, что успешное завершение тех

тестов не означает, как подразумевает терминология, что терапия безопасна и эффективна. Это просто означает, что тесты были проведены, результаты были оценены, и FDA дал свое

одобрение для маркетинга этой терапии, зачастую несмотря на всем очевидные мрачные

результаты.

Если бы больные раком, подвергающиеся этим FDA-доказанным терапиям, прочитали бы

фактические лабораторные сообщения, они отпрянули бы в ужасе. В этих “одобренных”

терапиях нет ни безопасности, ни эффективности и, фактически, они и не предназначены для

этого. Их цель состоит в том, чтобы установить смертельную дозу — достичь пункта, в котором

терапия убивает всего лишь 50 % пациентов — и также установить отношение между теми, кому

это принесет пользу и кому нет. Это отношение зачастую находится в диапазоне восьми или

девяти человек на сто. Кроме того, «принесенная польза» может означать любое

незначительное улучшение, вроде временного сокращения размера опухоли. Она почти никогда

не означает полное излечение. Если что -то и «доказано» этими исследованиями, так это то, что

большинство одобренных FDA терапий рака являются и опасными, и неэффективными. Есть еще вопрос денег. Протоколы испытания, установленные FDA, являются крайне

дорогостоящими. Адепты новой терапии должны назначить большой штат персонала и собрать

тысячи и тысячи страниц статистики. Полные сообщения часто весят сотни фунтов и достигают

более чем шести футов в высоту. Процесс может занять годы и съесть более чем двести

миллионов долларов на одни исследования.

Только большие фармацевтические компании могут играть в ту игру. (Хотя они публично

жалуются на свои расходы, конфиденциально они одобряют именно такие расходы, поскольку

это гарантирует то, что небольшие компании не смогут с ними тягаться.) Потенциальная

перспектива получения нового продукта и распространения его на мировом рынке стоит

вложенных инвестиций. Но кто стал бы тратить такие деньги на получение нового продукта, который не может быть запатентован? Вещества, найденные в природе не могут быть

запатентованы; только те, которые изобретены человеком. Если компания должна истратить

двести миллионов долларов, чтобы получить одобрение FDA на использование природного

вещества, а его конкуренты тогда тоже смогут продавать этот продукт, и значит, разработчик никогда не возвратит свои инвестиции.

Следовательно — пометьте это для себя — пока существующие законы имеют силу, единственными веществами, которые когда-либо будут «одобрены» для терапии рака, будут

вещества патентованные. Никакое природное вещество никогда не будет юридически доступно

для лечения рака или любой другой болезни, пока его источник не сможет быть

монополизирован, или его производство запатентовано. Независимо от того, насколько оно

безопасно и эффективно, и независимо от того скольким людям оно принесет пользу, оно всегда

будет сведено к категории «бездоказательных» терапий. Таким образом, всегда будет

незаконным прописывать и распространять свободно доступные от природы лекарства. А во

многих случаях незаконно даже их использовать.

Частично по этим причинам я вынес на первые страницы свое предупреждение и

правовую оговорку …